Фоэр очнулся. В голове шумело, в ушах стучал пульс, а мышцы затекли.. Где он?...
Так, кажется, он был в Южном округе, шел, погрузившись в свои мысли – там они всегда текли размеренней и он успевал взвесить каждую. В офисе, в своей квартире… да даже в машине не было такой умиротворенности и пребывания самому с собой. Постоянные звуки и мельтешащие люди отвлекали... а ведь иногда стоит уделить время себе.
К тому же, в Южном районе всегда можно было найти что-то интересное, вроде старого заброшенного склада или… Нетронутого.
И кажется, он его нашел.
Резкий укол в районе шеи – и Фоэр больше не помнил ни-че-го… до того момента, как очнулся тут. И он был слеп… нет, это всего лишь повязка на глазах, он чувствовал трение мягкой ткани о переносицу. И…  Рыжий дернул руками. Края железных оков впились в оголенные руки, покрытые рубцами от ожогов, и он поморщился, с шипением выпустив воздух сквозь зубы.
Вот дерьмо.
А еще было холодно… чертовски холодно сидеть обнаженным на кафельном или каменном полу.
Он сглотнул – ситуация совсем не нравилась. Он или попал к кому-то извращенцу-любителю бдсм, ил же.. к Нетронутым. Второй вариант казался менее обнадеживающим – в отличие от первого, нельзя было угадать, чего от них ждать.
Фоэр поднял голову, силясь разглядеть хоть что-нибудь из-под повязки. Но тщетно.
- Кто здесь? Какого черта?! – Он подавил желание снова дернуть цепями, но вспомнил о руках. Стало еще больше не по себе. В комнате, рядом, наверняка кто-то был. Ладно, пусть его увидят обнаженным, в конце концов ему нечего стесняться. Пусть его увидят скованным, пойманным. Но то, что кто-то видел его руки без бинтов – вот это было самое ужасное и самое неприятное.
- Мне холодно. – заявил он уже спокойнее.

Ему никто не ответил. Фоэр напряг слух, задерживая даже дыхание – в комнате не было ни единого постороннего звука. Но не может же быть, чтобы совсем никого не было!
Тогда он еще не знал, сколько ему придется прождать.
Двадцать минут спустя его посетила мысль, что в комнате стоит видеокамера, его снимают, чтобы… чтобы? Распространить видео господина Даркхауза в такой компрометирующей ситуации? Или этот извращенец сейчас смотрит  через стекло и дрочет?
Фоэр грязно выругался. – Пошел ты, кто бы ты ни был! Что, интересное зрелище, да? Поднимаешь свою самооценку, глядя на меня? Ха, наверняка ты полное ничтожество, раз делаешь это… И думаешь, тебе это с рук сойдет?! Я тебя из-под земли достану, и туда же закопаю, живьем… полью кислотой, а сверху залью бетоном…
Тишина в ответ.
Он сплюнул. Черт, ситуация злила. Кто это? Где он? Как же бесило неведение…
Прошло время. Сколько?.. Он не вел счет минутам. Он просто думал, думал, во что же вляпался…
Мысль об извращенце была отметена. Значит это Нетронутые… Это не мог быть Девлин, Девлин бы не стал нападать исподтишка. Просто не его стиль, а уж кто-то, но Фоэр изучил его по максимуму.
-Хватить томить, вы хотите что-то знать? Рецепт антидота? Пароли? Спрашивайте, но вряд ли чего-то добьетесь. Я менеджер, не в моей компетенции знать такие вещи. Обычно все делают за меня, мое дело лишь отдавать приказания… - и в этом он был искренен. Для чего, как не для этого его здесь держат?.. Если бы его хотели убить  – давно бы это сделали..
Тишина… Значит вот какие ваши правила.
Еще полчаса спустя он понял, что он один. Злоба поднялась раскаленной волной, он дернул цепями с удвоенной силой, не жалея даже рук, раздираемых острыми краями оков, крича и ругая все в этом мире, пока не выдохся и не охрип, пока не почувствовал кровь, стекающую по рукам на пол.
И снова тишина.
Шло время… Он устал. Руки затекли, все тело затекло. Тринадцать…четырнадцать…восемнадцать… Он считал секунды – это помогало занять себя чем-то. Он давно прекратил попытки вырваться или даже заговорить с кем-то неизвестным – было почти все равно. Он просто ждал. Сорок шесть… сорок семь… Сорок восемь…
Хотелось пить…

Время шло.
…Тысяча девятьсот девяносто семь… тысяча девятьсот девяносто восемь… тысяча девятьсот девяносто девять…
Двухтысячную секунду заглушили раздавшиеся в отдалении шаги. Размеренные, неторопливые, они неуклонно приближались. Скрип открывшейся двери, затем хлопок закрывающейся  – и вот шаги уже в комнате, остановились прямо напротив него. Некто закрыл собой источник слабого света, который рыжий чувствовал даже через повязку .По спине пробежался холодок, хотя, казалось бы, он уже  замерз, так замерз… Ощущение живого человека так рядом, после долгих часов одиночества, было слишком явным, а невозможность видеть только усиливала  это чувство. И его голос, шаги, энергетика… пугали? Может быть. Но не совсем… Окончившееся ожидание неизвестного было облегчением, и в то же время, Фоэр чувствовал опасность сейчас больше, чем когда либо до этого.
Сейчас он более, чем раньше превратился в слух, обоняние и осязание, пытаясь уловить хоть что-то, чтобы составить наиболее полную картину происходящего. И заодно – отвлечь себя от накручивания и опасений. Потому что нельзя было бояться.
В нос ударил запах паршивых сигарет – он итак не слишком любил запах табака, а тем более таких… Однако запомнил. Как и голос. Немного хриплый, глубокий, выдержанный. Человек, которому он принадлежал, явно не из робкого десятка. Запомнить все, каждую мелочь – вот его основная задача сейчас. И если он выберется отсюда… а он непременно выберется…
Фоэр не сразу поднял голову. Не бояться – сказал он себе. Чтобы ни случилось…
- Ааа… явился-таки… - он ядовито улыбнулся, - Не оперативно работаешь. – цепи звонко брякнули, когда он шевельнул пальцами. Черт, он не чувствовал свои запястий…
Конечно, рыжий прекрасно понимал, что не зря его держали тут три часа… больше? к ряду. Но… натура не позволяла сдаться, натура требовала высказать все, что он думал о происходящем. Фоэр так легко не сломается. Дрим так легко не сломается.

Ожидание ответа было тщетным. Голова Фоэра снова опустилась вниз, падая на грудь. Рот был приоткрыт, дыхании тяжелым, хоть Фоэр и старался сдерживать его, чтобы не пропустить ни одного звука извне. Дыхание, шорох одежды, тиканье часов… казалось, неизвестный похититель превратился в каменную статую, не двигаясь с места, даже не переступая ногами и не меняя положения рук. Фоэр так не умел. Он вообще с трудом оставался на одно месте, его энергии всегда было слишком много, а сдерживать ее полностью он так и не научился.
Прислушался к своим ощущением… Холод пробирал до костей, наверняка он был бледен, что ему, как считал сам Фоэр вовсе не шло… Хотя, черт возьми, что за мысли? Какая разница, какая сейчас, ради всего Дрима, разница?!
Как ни странно, последней каплей стал звук тикающих часов. В тишине, в полном бессилии он его ненавидел. Этот звук... размеренный, четкий, постоянный, способный длиться вечность и никогда не кончаться. Вот интересно, а что кончится первым – время или терпение этого человека?
Фоэр уже понял, что тот не станет орать или бить его. Как минимум сразу… Это была тактика ожидания. Как игра в гляделки – кто первый моргнет и отведет взгляд. Только тут было все куда серьезней – кто сломается первый. Либо не выдержит этот человек, либо Фоэр…
Ну конечно, Фоэр. Да, было не по себе, да, была гордость, долбанная гордость, которая вечно приводила ситуации к катастрофическим последствиям.
Но, с другой стороны… Сейчас она была совсем ни к чему. Он был пойман самым позорным образом, обнажен, скован, находился вообще неизвестно где и не ведал, что будет дальше, и при этом он мог ссылать на гордость? Смешно.
К тому же ему было банально интересно, что будет дальше. Ему настолько надоело тут сидеть, у него болели руки, затекло все тело до полного изнеможения, и нужно было изменить хоть что-то. Или отвлечься разговором. А для этого нужно было попробовать играть по чужим правилам. Сделать вид, что он поддался.
Прошло еще несколько минут, прежде чем немного хриплый голос рыжего прорезал воздух.
- Спрашивай.

Услышав вопрос, Фоэр даже выдохнул от облегчения. Ха! И это все? На такой вопрос язык не просто развяжется, он ответит на него с удовольствием.
Вдох и выдох. Рыжий начал, его голос был тихим и спокойным, но все же, он не мог скрыть его легкую дрожь:
- Что ж, мне нечего скрывать. Напротив, было бы неплохо, чтобы от этом узнали… о том, как в Дриме расправляются с предателями. – конечно он считал Нетронутых предателями  Корпорации, ее идеалов, ее политики. И таких повстанцев надо уничтожать самыми злостными способами. Чтобы неповадно было. – Их отвезли в лаборатории… Наши ученые хорошо работают, наркотик постоянно совершенствуется. Но, к сожалению, несмотря на столь высокий уровень развития научных разработок, нам постоянно не хватает чистых подопытных образцов. А столь большая партия была просто праздником каким-то… - он говорил медленно, растягивая слова – так было проще не прерываться. – Однако, они не выдержали своих доз. Наверное, это было болезненно… - в голосе Фоэра послышалась жалость, но на лице расползалась злобная усмешка. Он получал удовольствие от своего рассказа. - Они так кричали… двоим пришлось ввести инъекции, они сопротивлялись смерти дольше всех. Такая жалость… столько денег на них ушло. Но ничего, зато благодаря ним формула будет усовершенствована. Так что они герои-первопроходцы в каком-то смысле. – Он сделал паузу, крутанув головой, пытаясь хоть чуть-чуть размять затекшую шею. – Ах, да… трупы сожгли. Мало ли какая зараза.
Фоэр присутствовал при всем эксперименте. Конечно, он не расскажет этого. Как не скажет и того, что именно он подписал разрешение на его проведение, и именно он собственноручно вколол смертельную инъекцию двоим оставшимся, чья воля была сильнее, даже не думая о предварительном обезболивающем. Их глаза… такие люди должны были работать на Корпорацию, они бы много добились, многое совершили. А что им бы дало их жалкое повстанческое существование? Одну смерть. Смерть подопытных кроликов.

Фоэр ожидал удара, но не рассчитывал на такую силу. При первом ударе из глаз посыпались искры, а голова с силой мотнулась в сторону, челюсть пронзило острой болью. Он успел лишь крепче сжать зубы, когда обрушился второй удар. А затем еще. И еще. Пока голова Фоэра не упала безвольно на грудь. Он закашлялся, дернувшись на цепях вперед, выплевывая прямо перед собой кровь и… кажется, вместе с ней пару своих дальних зубов.
Сука… Хорошо поставлен удар… учту...
Но все равно, Фоэр считал, что его слова, его подробности стоили этого всего. За маленькое моральное удовлетворение он отплатил болью и… парой зубов.
Второй вопрос, казалось, прозвучал более жестче, чем первый. Конечно, вариантов ответа было несколько. Он мог ответить, что не знает, но тогда правду из него выбивали бы силой. Впрочем, реакция на другой вариант вряд ли бы сильно отличалась. Он был в том положении, когда путей было несколько, но все они вели к одному выходу. Можно было рваться через терновник, а можно было лезть через колючую проволоку. Невелика разница, правда?
К тому же, неужели итак не ясно, Фоэр – вице-президент Дрима, именно его подписью оканчиваются все мелкомасштабные документы, и именно он крепче был связан с оперативным и Научным отделом, с делами внутри них, тогда как Гай орудовал на финансовом уровне и всем, что касалось управления. Значит, этот подонок хочет услышать все со слов Фоэра? Ну что ж, он это получит.
Он снова сплюнул, снаружи из разбитых скул и губ, и внутри, где по ощущениям Фоэра все превратилось в кашу и пульсировало болью, вниз по подбородку стекала кровь, капая на кафельный пол, этот мягкий звук казался излишне громким во временно наступившей тишине.
Наконец, он подал хриплый голос.
- Я.

Фоэр дернул головой в сторону, когда почувствовал чужую руку, поправляющую повязку. Рефлекс скорее, надеяться на то, что ее снимут, он даже и не смел.
При вопросе о последних исследованиях Фоэр похолодел. Вот уж в лоб так в лоб. Он не имел права разглашать подобную информацию, особенно ту, что лежит непосредственно в его компетенции. Именно он работал в научном центре, и именно ему когда предложили пост Президента, хоть судьба и сложилась иначе, поэтому Энгельс знал, кому доверить непосредственно мониторинг и отчетность о наукоемких отраслях Дрима.
Даже нет, скорее он не хотел этого делать. Ведь правила всегда можно нарушить, но вот собственные мотивации и желания сильнее всяких правил. И уж совсем хорошо, если они совпадают. Фоэр был человеком несдержанным и эксцентричным,  неожиданное повышение два года назад сильно испортило его, поэтому такие пункты были немаловажными.
Он замешкался на мгновение, прежде чем ответить. Запястья дернулись в оковах – затекшие мышы заныли с новой силой, но он все еще чувствовал их, и на том спасибо.
- Все данные о последних исследованиях из научного центра идут напрямую к Энгельсу.
Кем бы он ни был… а то, что это кто-то из Нетронутых, Фоэр уже давно не сомневался, непосредственная информация о делах Дрима, тем более из департамента исследований, не должна попасть к нему. Нет, Фоэр не собирается строить из себя партизана какого-нибудь, это смешно. Но он предан Дриму еще с тех пор, как попал в приют, где с детских лет прививалось знание о том, что Корпорация это нечто высшее, это даже большее понятие, чем религия или абсолютный государственный лидер. К тому же, это дело принципа. Оставалось лишь молиться о том, чтобы этот ответ прокатил. А на что же ее надеяться в его положении?

В пустой тишине раздался шорох, затем что-то щелкнуло (предохранитель?..), раздались выстрелы, и резкая боль прошила левую руку в двух местах. Фоэр сдавленно закричал, рефлекторно дернув с силой  рукой, чуть не вывихнув себе сустав до кучи. Слова громом отозвались в голове, и рыжий похолодел. Логическая цепочка мыслей, еще недавно увлекавшая его в размышления, рассыпалась, уступив место хаосу.
Они слишком много знают... Они слишком много знают… - пульсировало в голове у Фоэра. Откуда они столько знают, почему они так хорошо осведомлены об устройстве Дрима? Внутри нарастала паника… Как только он выберется отсюда – если он выберется отсюда – он прикажет удвоить защитные барьеры серверов, проверить всех сотрудников, всю их биографию, все досье, сменить пароли на карточках доступа…
Какого черта… эта маленькая организация, эта надоедливая муха, слишком мелкая, чтобы прихлопнуть и слишком назойливая, чтобы не замечать – как эта информация к ним попала?!
Увеличить отряды Чистильщиков, не оставлять ни один квадратный метр города без присмотра…
Фоэр всхлипнул – пулевые отверстия горели, а ноющая боль распространялась по всему предплечью.
Сфокусировать мысли, вспомнить обещание данное себе, и, скрепя сердце, выполнить его. Он не мог сдать свою собственную работу врагу. Но и не хотелось получать еще пуль. Так как же поступить?..
К черту… сказать и все, ведь никто не узнает? Действительно, никто. Да и что Нетронутые будут делать с этой информацией?
Но… он качнул головой, снова облизывая разбитые губы. Голос предательски дрожал.
-Я… я не могу ответить.

Снова голос лезвием по свежей ране, ледяной водой, холодной сталью.
Можешь.
Приказывающий, беспощадный, и в то же время смысл сказанного говорил:
Поверь в себя, Фоэр, ты можешь сказать, ты все можешь... все в твоих силах.
Пуля, вскрик и последовавшая за этим судорога – металл застрял прямо в кости, едва не задев основной нерв, но и этого хватило. Не успела нога начать отматься, как вторая пуля прошила вторую ладонь, а затем и локоть. Руки непроизвольно дернулись, корпус мотнулся назад, и Фоэр ударился спиной о стену. Голова запрокинута, рот приоткрыт, тело подавляет желание вывернуться, извернуться, найти новое положение, не такое болезненное… Новый крик, новая судорога.
После пятой пули голова пошла кругом –если бы не повязка, он увидел бы, как комната ходит ходуном, и только темное пятно допрашивающего смутно маячило перед глазами.
Фоэр сжал зубы до скрипа, до боли, сдерживая рвущееся наружу скуление, жалкое и ничтожное, как и он сам, нагой и обездвиженный, плюющийся кровью и упирающийся в свои принципы.
- Скажу одно… - Рыжий запрокинул голову, незрячая повязка смотрела прямо в лицо Неизвестному – голова была повернута так следуя одной интуиции. – Дрим скоро проникнет в кислород, которым мы все дышим. Наши ученые уже работают над этим… - его свистящий шепот звоном отдавался в комнате. -  И что вы тогда будете делать?.. Нетронутые…
Он ведь сказал кое-что и при этом не раскрыл готовых результатов. Возможно эта информация отвлечет его мучителя. Ну, с другой стороны, это не просто слова – разработки уже ведутся. Наркотик Дрим, подобный Респиро, будет загружаться в водяные и воздушные фильтры Мегаполиса. Это будет полной победой. Осталось только доработать антидот и распространить его в правящих кругах. О коем, впрочем, Фоэр ничего не знал, кроме факта его существования.
- Лучшие станут «нетронутыми».. потому что… действие наркотика на них влиять... не будет... больше ни-ко-гда… - голос становился все тише, а голова опускалась все ниже, пока сознание Фоэра не покинуло его, и он впал в тревожную болезненную дрему. Боль, кровопотеря и стресс давали о себе знать.